Распространение отходничества преобладание вольнонаемного труда. Крестьяне-отходники - это определение, история и интересные факты. Смотреть что такое "Отходничество" в других словарях

С начала 90-х годов в России возродился феномен отходников – свободной рабочей силы, перемещающейся между большими городами и глубинкой. Как выглядит это социальное явление в сегодняшней России? Есть ли угроза для государства в росте количества отходников? Кто эти люди?

От 50 до 80% жителей малых городов России вынуждены отправляться на заработки в крупные города, чтобы содержать семью и дать образование детям. Эти люди работают чаще всего неофициально, не платят налогов, не пользуются бесплатным здравоохранением, не рассчитывают на пенсию и фактически живут «вне государства». О социальных и экономических корнях этого явления рассказали на состоявшемся 29 октября круглом столе участники проекта, организованного фондом поддержки социальных исследований «Хамовники».

Отходничество как феномен русской действительности

Отходничеством социологи называют особый вид трудовой миграции, когда один из членов семьи уезжает на заработки в другой город или регион. Оно существовало в России на протяжении нескольких веков и исчезло лишь в советское время. Отхожие промыслы были важным источником дохода крестьян, покидавших на время родные деревни, чтобы наняться на работу в шахту, на стройку, на фабрику, в бурлаки и т.п. В конце XIX в. отходниками были до 98% трудоспособного населения Центрального Нечерноземья.

В конце 1990-х гг., когда началось массовое закрытие предприятий, жители поселков и малых городов вновь вспомнили отхожие промыслы своих предков, казалось бы, ушедшие в прошлое. На протяжении последних десятилетий растет число тех, кто, стремясь вырвать свою семью из нищеты, отправляется в другие города и регионы. Такие люди предлагают себя в качестве охранников и строителей, лесорубов или плотников, продавцов, прислуги, иногда врачей, воспитателей, учителей и водителей. Сегодня можно говорить о том, что в российском обществе существует постоянно растущая прослойка, ее составляет самая активная часть населения – отходники. Изучению ее был посвящен специальный проект «Отходники в малых городах России», организованный и профинансированный фондом поддержки социальных исследований «Хамовники» и осуществленный сотрудниками Высшей школы экономики (НИУ-ВШЭ). Исследования в рамках проекта продолжались три года. За это время участники проекта побывали в 16 регионах, наблюдали, интервьюировали по специальной анкете самих отходников, их родственников и соседей. Результаты этой работы представлены в книге «Отходники» профессора НИУ-ВШЭ Юрия Плюснина и молодых социологов Наталии Жидкевич, Яны Заусаевой и Артемия Позаненко.

По мнению Юрия Плюснина, современное отходничество – это не какой-то новый феномен, а лишь возрождение того, что существовало и прежде. Хотя для большинства отходников их образ жизни является вынужденным, но среди опрошенных немало было и тех, кто предпочел бы отходные промыслы, даже будь у него возможность сравнительно неплохо заработать и дома. «Отходники среди нас будут всегда: государство идет за населением, население бежит от государства – это многовековая история развития русского государства», – считает Юрий Плюснин. При этом дети, как правило, идут по стопам родителей: дети бюджетников хотят получать деньги в бюджетном секторе, а дети отходников в будущем тоже готовы заняться отходным промыслом.

За не очень длинным рублем

Основной причиной отхода на заработки является, чаще всего, желание не просто сводить концы с концами, а жить достойно – чуть лучше, чем соседи – и главное, выучить детей. Отправиться всей семьей в отпуск для многих отходников – почти недостижимая роскошь. Большинство из них, и так устав от беспрерывных поездок, отдыхают дома, ходят на рыбалку, встречаются с друзьями.

При этом в рублевом эквиваленте запросы отходников довольно скромны. Они готовы работать по месту проживания, если их заработок будет всего в 3-5 раз выше прожиточного минимума, т.е. составит 20-25 тыс. рублей – это всего вдвое выше, чем получают работники бюджетной сферы. Официальная зарплата продавца в магазине в малых городах, как правило, составляет 5-6 тыс. рублей. На производстве зарплата немного выше – 10-15 тыс. рублей, но и на нее нормально содержать семью невозможно, поскольку цены на промтовары и продукты (за исключением местных даров природы) фактически сравнимы с московскими.

В реальности отходники зарабатывают в 2 два раза больше того, ради чего готовы оставить на время дом и семью, и в 3-4 раза больше, чем могли бы получить на месте своего проживания. Все это позволяет им чувствовать себя более состоятельными по сравнению со своими соседями. Интересно, что ожидания тех, кто нанимается на неквалифицированную работу – охранниками – значительно выше, чем например, у строителей, а доходы наоборот – ниже. Как предполагают авторы книги, возможно, охранники слишком много смотрят телевизор, и под его воздействием у них формируются завышенные потребности.

Цена вопроса, в среднем, составляет:

При этом значительную часть заработанных денег отходнику приходится потратить на еду и жилье на чужбине.

«Портрет» отходника

Отходники – это едва ли не самая активная часть российского общества. Типичный отходник – хорошо социализированный, высоко мотивированный к труду, неприхотливый в быту и стойкий к тяжким бытовым условиям мужчина средних лет. Он общителен, умственно развит, мало пьет, позитивно смотрит на жизнь, имеет несколько детей.

В отличие от столичных жителей, отходники видят позитив не на Западе, не в опыте других стран, главную ценность для них составляет их семья, собственный дом, хозяйство, маленькое поместье, которое они и обустраивают, их труд неотделим от отдыха, отмечает председатель экспертного совета фонда «Хамовники», ординарный профессор НИУ ВШЭ Симон Кордонский.

Это обобщение довольно условно, поскольку среди отходников тоже можно выделить разные категории: по уровню жизни, квалификации и запросам, считает Юрий Плюснин. Низкоквалифицированные охранники, например, не особо мотивированы к труду, в отличие от строителей или дальнобойщиков. Именно последние более альтруистичны, готовы поддержать родственников, соседей, знакомых и именно на эту группу людей может положиться общество.

Отходники и государство

Отходники сами находят работу – как правило, через знакомых. В большинстве случаев они почти не взаимодействуют с государством: работают неофициально, не платят налогов, не пользуются социальными льготами и бесплатным медицинским обслуживанием, не рассчитывают на бесплатное образование для своих детей и на пенсию для себя. «Есть ощущение, что даже если государство сейчас закроет полностью образование, здравоохранение, социальную защиту и прочие социалистические институты, то население в этих городках выживет за счет отходничества и будет спокойно жить без государства», – замечает Симон Кордонский.

Официальная статистика практически никак не учитывает их, и потому о количестве отходников можно судить лишь приблизительно. Исследователи НИУ-ВШЭ использовали для этого сразу несколько источников: официальные данные по занятости населения, примерные оценки местных жителей, данные из местной прессы и даже информацию из школьных классных журналов, опросов учителей и удивительного документа, который, оказывается, существует – социального паспорта школы. С помощью всех этих методов получилось, что общая численность отходников в масштабах всей страны может составлять 15-20 миллионов семей. В большинстве регионов отходники составляют более 50% трудоспособного населения, а в некоторых регионах – до 80%. Как заявила в апреле 2013 года вице-премьер Ольга Голодец, «из 86 млн граждан трудоспособного возраста только 48 млн работают в секторах, которые нам видны. Где и чем заняты остальные, мы не понимаем». Таким образом, по косвенным оценкам правительства, количество отходников может составлять около 38 млн россиян – т.е. 40% трудоспособного населения страны.

«Сегодня весь этот огромный рынок труда находится в тени, – отмечает Симон Корднский. – Вместе с новым бизнесом, который усилиями нашей власти опять переходит в тень, формируется очень мощная социальная группа, активная и способная к самостоятельным действиям. При определенных обстоятельствах она вполне может проявить себя и как политическая сила.

Государство пока не замечает отходников и не затрагивает их, но весьма вероятно, что скоро оно все же вплотную ими займется, считает заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений РАН Евгений Гонтмахер. «Еще несколько лет назад и без отходников было много денег в бюджете за счет нефти и газа. Если в ближайшие годы будет происходить уменьшение рентных потоков в бюджет, то каждый отходник станет объектом охоты.

Это будет террор в отношении этой категории, прикрытый разговорами о справедливости. Сейчас все деньги из бюджета уходят на исполнение указов Путина по зарплате. А рано или поздно потекут крыши в школах и больницах. Тогда отходников любыми средствами будут заставлять делиться, в том числе с привлечением силовиков. И никуда им с поместьями не убежать, это не старообрядцы».

Отходники и будущее России

Целью исследования являлось лишь описание отходничества как явления, давать ему какую-либо оценку не входило в задачи ученых – это сделал Евгений Гонтмахер. По его мнению, отходничество – это вынужденное явление, которое прямо противоречит и потребностям страны, и понятию человека о счастье. Вопреки упорно насаждаемым мнениям, ценностью является не именно оседлость. В странах, где высока мобильность рабочей силы, люди хотели бы иметь дом, жить на одном месте и, по возможности, не менять работу. Мобильность и трудовая миграция – это всего лишь миф. И потому заявление нынешнего российского премьера о благотворности сокращения рабочих мест является в высшей степени безответственным.

«Наше отходничество – это реликт. Даже в XVII-XVIII веках это было вынужденно. Это износ человеческого капитала, который еще остался в России. Это его самая варварская эксплуатация. У отходников, как правило, плохое здоровье, они живут потенциально относительно меньше, чем средний гражданин. Большинство отходников хотели бы жить по-другому». При всех своих личных симпатиях и уважении к этим людям, само явление отходничества Евгений Гонтмахер оценивает резко отрицательно – и с социальной, и с экономической точки зрения. «Существование отходничества говорит об ущербности нашей экономической политики. Нормальная страна – это страна, где точки роста есть почти везде. Концентрация деловой активности в Москве, Петербурге и в городах с миллионным населением, приводит к обезлюживанию огромных территорий. Если отходничество в России будет нарастать, то это будет означать ее отход от некоего магистрального цивилизованного пути развития».

Между тем сегодня налицо именно такие тенденции. В частности, принятой недавно очередной пенсионной реформой государство фактически выталкивает людей из государственной пенсионной системы. Люди не будут обращаться к ней и не станут даже надеяться на нее, поскольку поймут, что не способны заработать стажа, баллов. Мы идем к царским временам, когда пенсионная система была привилегией очень небольшого круга людей, достоянием военных и ограниченного круга квалифицированных рабочих.

О том, что нынешняя политика государства ведет не только к разрушению экономики, но и к деградации населения, косвенно свидетельствуют и материалы книги. В собранных интервью говорится о закрытии школ и больниц, о снижении зарплат из-за притока дешевой рабочей силы из Средней Азии , о том, что неквалифицированная работа на чужбине оплачивается лучше, чем квалифицированный труд дома. «С другой стороны баррикад» предприниматели и местные власти говорят об изменении психологии, о нежелании трудиться и нехватке квалифицированных кадров. «При равной зарплате труд токаря, фрезеровщика, сварщика требует больше физических и моральных усилий, чем труд охранника. Особо напрягаться никто не хочет. Поэтому, когда там теряется работа, а здесь появляется квалифицированная работа, у народа особого желания вернуться и поработать здесь на своих рабочих специальностях не возникает», – отмечает в своем интервью глава администрации г. Кинешма А.В. Томилин.

Отходничество – один из вариантов экономической деятельности, существовавший в среде крестьянства и распространенный в России XVIII – начала XX веков. Явление массового ухода крестьян из деревень на заработки было подготовлено царским указом 1718 года, велевшим заменить подворное обложение подушной податью с мужского населения, независимо от возраста. Занятие отходными промыслами были широко развито на территории Ярославского края уже с XVIII века. Пик отходничества приходится на 40-е–50-е годы XIX века и пореформенное время. В 1842 году в отходе было по губернии 48639 чел., в 1843 году – 54703 чел., в 1844 году – 60077 чел., в 1850 году – 53831. Отходничество – явление для ярославского крестьянского мира массовое. В Любимском уезде в 1901 году находилось в отходе 12700 человек, что составляло половину трудоспособного мужского и четверть женского населения уезда. Ярославский отход был главным образом столичным, Петербургским и Московским. Но встречались и уникальные случаи: в 1826 году два крестьянина Мологского уезда нанялись в Российско-Американскую компанию для мореплавания. Отход – занятие в основном мужское. Так, из 54703 человек по Ярославской губернии, числившихся в отходе на 1843 год, женщин лишь 1494.

Местных причин массового отхода можно выделить несколько: невозможность поддержки местных торговых предприятий и производства, поскольку большинство уездных городов находилось в стороне от центральных торговых путей; отсутствие достаточного для прокормления семьи надела; развитие кустарных промыслов в губернии. Заработки отходников в Москве и Санкт-Петербурге были значительно выше, чем в самой губернии. Так, заработная плата работников, занятых в местных промыслах составляла в 1850–ых годах от 19 до 54 рублей серебром в год в зависимости от квалификации. Отходники же зарабатывали в столицах по 66–72 рубля. Крестьяне уходили на заработки, получая годовые паспорта или более краткосрочные билеты. В середине XIX века ежегодно уходило из губернии более 100 тысяч человек, что составляло до 25% взрослого населения губернии. Для уменьшения числа отходников правительство приняло следующие правила: крестьянин обязывался состоять в сельской общине, ежегодно откупать у помещика уплатой оброка право отхода; была введена система паспортного контроля, лишавшая отходника права свободного передвижения. Но жесткий контроль не принес ожидаемых результатов. Для примера: из 12715 (на 1901 г.) человек в Любимском районе на полевые сезонные работы в деревню вернулось лишь 849 человек.

Процесс экономического расслоения русского пореформенного общества коснулся и отходников, среди которых четко выделяются несколько имущественных групп: новая крестьянская торговая буржуазия (таковым стал, например, владелец большой Петербургской гостиницы и ресторана «Русь» Я.Г.Гордеев – выходец из крестьян деревни Филенское Любимского уезда), это приблизительно 3–5 % из общего числа отходников; новое городское мещанство, занятое в промышленно–фабричном производстве, строительстве и проч. сферах (приблизительно 60–70 %); «наемные рабочие с наделом», те, кто еще не порвал с деревней, продолжал совмещать отходный промысел с обработкой земли (приблизительно 15–20 %).

Наибольший отряд отходников составляли строительные рабочие (каменщики, плотники, мраморщики, лепщики, печники), второй по численности отряд – транспортные рабочие (лоцманы, коноводы, бурлаки, извозчики, плотовщики). Третья сфера приложения сил отходников – торговля, в частности работа в трактирах, трактирное дело в Санкт-Петербурге было монополизировано ярославскими крестьянами. В 1900–ых годах ситуация изменилась. По своему удельному весу отхожие промыслы распределялись таким образом: торговля – до 24% от всех отходников, трактирный промысел – 13,5% (в основном Любимский уезд), строительство – 13% (в основном Даниловский уезд). Так, в 1894–95 годах насчитывалось 20170 ярославских отходников–строителей, ремесло – 13%, прислуга – свыше 12%, огородничество – 8% (в основном Ростовский и Романово–Борисоглебский уезды), работы на фабриках и заводах – 7%, судовой промысел – 3,5%. Отход способствовал повышению грамотности ярославских крестьян, общего культурного уровня. Современники отмечали, что ярославские крестьяне деятельны и предприимчивы.

Богословский В.В., Юрчук К.И.

в России - временный уход крестьян из деревень в р-ны развитой индустрии и на с.-х. работы в более или менее отдаленные р-ны. Впервые зародилось в период позднего феодализма (примерно с 17 в.) как одно из проявлений развивающегося процесса отделения пром-сти от земледелия в условиях страны с небольшим процентом гор. населения и господством крепостничества. Со временем О. становится также одним из характерных проявлений разложения феодализма и вбирает в себя массу крестьян, прибегавших к "сторонним заработкам" вследствие усиления феод. эксплуатации. Тесно связанное с развитием рынка, ростом наемного труда, расширением сферы хоз. деятельности крестьян, О. с развитием капиталистич. отношений превращается в могучий фактор, благоприятствующий процессу разложения крестьян на бурж. верхушку и бедняков-пролетариев. В 1-й пол. 18 в. общий процент крестьян-отходников был незначителен. Во 2-й пол. 18 в. масса отходников резко возрастает. Наиболее сильно отход был развит в Центр.-пром. р-не. Так, в Моск. губ. в кон. 18 в. ежегодно выдавалось ок. 50 тыс. паспортов, в Ярославской губ. - 74 тыс. (т. е. в отходе находилась примерно треть взрослого населения губ.). В 1828 отход гос. и помещичьих крестьян по 54 губ. России был равен 575 тыс. (число выданных паспортов). Свойственное большинству капиталистич. стран О. становится характернейшей особенностью России в пореформ. период, когда оно делает резкий скачок в своем развитии. В основе его лежит процесс разложения крестьянства как класса, а также рост обществ. разделения труда, рынка и развитие т. н. агр. перенаселения. По 50 губ. в среднем за год выдавалось краткосрочных паспортов: в 1861-70 - 1286 тыс., в 1881-90 - 4938 тыс.; в 1901-10 - 8873 тыс. Т. о., ежегодный отход с 1861 по 1910 возрос семикратно, а в 1906-10 был равен в среднем за год ок. 9400 тыс. (паспортов). Неземледельч. отход составлял более половины общего числа крестьян-отходников. Важное хоз. значение имел также отход крестьян центр.-промышл. губ. в колонизующиеся р-ны Востока и Юга. С развитием капитализма вширь темпы роста О. в Центр.-пром. р-не постепенно замедляются. Так, доля моск. пром. отхода в среднем за год составляла в 1861-70 - 32,9%, а в 1906-10 - только 22,3%. При этом отход в Приуралье, Прибалтику, Юго-Зап. р-ны и в Новороссию резко возрастает. О. глубоко влияло на быт крестьян-отходников, включавшихся в пром. население страны. Лит.: Ленин В. И., Развитие капитализма в России, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 3 (т. 3); Ленский Б., Отхожие неземледельч. промыслы в России, "Отечеств. зап.", 1877, No 12, отд. 2; Шаховской Н. В., С.-х. отхожие промыслы, М., 1896; Жбанков Д. Н., Отхожие промыслы в Смоленской губ. в 1892-1895, Смоленск, 1896; Воробьев К. Я., Отхожие промыслы крест. населения Ярославской губ., Ярославль, 1907; Владимирский H. H., Отход крестьянства Костромской губ. на заработки, Кострома, 1927; Рашин А. Г., К вопросу о формировании рабочего класса в России в 30-50 гг. XIX в., ИЗ, т. 53, М., 1955; Панкратова А. М., Пролетаризация крестьянства и ее роль в формировании пром. пролетариата России (60-90-гг. XIX в.), ИЗ, т. 54, М., 1955; Дружинин Н. M., Гос. крестьяне и реформа П. Д. Киселева, т. 2, М., 1958. Л. В. Милов. Москва.

Говоря о миграциях, необходимо осветить ещё одно явление, способствующее перемещениям населения – отходничество.

Отходничеством называли временный уход крестьян с мест постоянного жительства на заработки в районы развитой промышленности и сельского хозяйства. Самих крестьян, уходивших на заработки, называли «отходниками».

Основной причиной отходничества было малоземелье. Наделы, выделенные крестьянам после реформы 1861 г., зачастую не позволяли прокормить семью.

Отходничеством занимались, прежде всего, крестьяне Центральной России. В нечернозёмных губерниях (например, Тверской и Новгородской) отхожие промыслы были для многих семей основным способом заработка. Однако малые наделы крестьян Тульской, Воронежской и других губерний также способствовали уходу на заработки.

По оценкам статистики того времени, на 1880-е гг. более 5 миллионов человек ежегодно занимались отхожими промыслами (для сравнения – население Петербурга по переписи населения 1897 г. составляло 1,2 миллиона человек). В разных губерниях число отходников составляло от 10 до 50 процентов.

Деятельность отходников в городах была связана с несколькими направлениями. Во-первых, они могли быть фабрично-заводскими рабочими, которых насчитывалось среди отходников из разных губерний от 10 до 35 процентов. Во-вторых, крестьяне могли заниматься различными работами в строительстве (например, быть каменщиками, штукатурами, плотниками и т.п.). В-третьих, отходники могли работать в качестве прислуги в трактирах или (в основном женщины) в услужении в домах. Наконец, большинство извозчиков в городах были выходцами из других губерний.

Однако значительная часть отходников работала в сельском хозяйстве, нанимаясь в качестве батраков. Основные направления миграции на такие работы: Южная Россия и Северный Кавказ, Новороссия (Таврическая, Херсонская и Екатеринославская губернии).

Отходники имели обычно региональную специализацию. Например, трактирное дело в Петербурге было связано в основном с выходцами из Ярославской губернии, а в строительстве было много выходцев из Нижегородской губернии. Определить, чем могли заниматься ваши предки, поможет краеведческая литература.

Уехать из своего места жительства человек мог, получив паспорт. Об истории паспортов в России я расскажу позже. Здесь же отмечу, что по Уставу о паспортах 1895 г. для крестьян существовало два вида документов, дающих право на отлучку: паспортные книжки, выдававшиеся сроком 5 лет тем, у кого не было задолженностей по налогам и сборам, и паспорта, выдававшиеся сроком до одного года тем, у кого такие недоимки и задолженности были.

Проследить по документам направления миграции достаточно сложно. Так, в исповедных ведомостях отсутствие мужчин могло и не фиксироваться, да и сам факт такой записи не позволяет установить, где именно работал человек.

Наиболее подробные сведения в этом отношении дают материалы переписи 1897 г. Там может быть указано, что кто-то из членов семьи – горничная в Санкт-Петербурге или работает в трактире в Москве.

Что касается поиска по документам того места, где работали крестьяне, то здесь тоже возможны какие-то поиски, хотя результат их весьма ограничен. Прежде всего, если переезжала вся семья, исследование может вестись по метрическим книгам. Поиск по местам работы обычно не даёт результатов. Однако в нашей практике был случай, когда удалось выявить личное дело дворника на железной дороге.

Таким образом, отходничество было широко распространено в сельской местности. Определить, чем занимались ваши предки, поможет исследование архивных документов и краеведческой литературы.

Путями-дорогами крестьян, уходивших на время из родной деревни для заработков на стороне, пересечена была Россия во всех направлениях. Уходили на близкие, дальние и очень далекие расстояния, с севера на юг и с запада на восток. Уходили, чтобы вернуться в намеченный срок, и приносили из чужих мест не только деньги или купленные вещи, но множество впечатлений, новых знаний и наблюдений, новых подходов к жизни. Село Суганово Калужского уезда - центральная часть Европейской России, что называется, коренная Русь. Из него уходили на заработки в164 конце XIX века в Москву, Одессу, Николаев, Екатеринославль и другие города. В отход отправлялась здесь преимущественно мужская молодежь, даже подростки - до солдатской службы. Редкий мужчина этого села не побывал на заработках. Иногда уходили и девушки: няньками, кухарками в рабочих артелях земляков. Но в других местах женский уход на заработки, как правило, осуждался. Вот информация того же времени из Дорогобужского уезда Смоленщины. На заработки здесь тоже уходят преимущественно молодые парни, но еще и вернувшиеся со службы солдаты. Отходом «почти все» занимались по своей охоте. Это «почти» относится, по-видимому, к тем случаям, когда парня посылала на заработки семья, большак. Ушедший непременно присылает деньги семье. Женщины.же, за редким исключением, никогда не ходят на заработки.

Автор информации решительно относит это утверждение и к девушкам, и к женам, и к вдовам. В Петрозаводском уезде Олонецкой губернии уже в 30-х годах прошлого века выдавалось ежегодно примерно 2 тысячи письменных видов для поездок в Петербург и другие города - вне своей губернии. В это число входили не только отходники, но и торгующие крестьяне. Многие волости Петрозаводского уезда специализировались на определенных видах ремесел, которыми занимались их крестьяне в отходе, имели соответствующую репутацию и за пределами Олонецкой губернии. Кижские - столяры и конфетчики (их можно было встретить за этим занятием в Петербурге); рыборецкие - отличные, по замечанию современника, каменотесы; остречинские - стекольщики, толвуйские - плотники.

А волости, прилежащие к Онеге, «отличаются искусными и бесстрашными судоходцами». Если хозяйство крестьянской семьи было небольшим и рабочих рук в семье было больше, чем нужно, то на отхожие заработки уходили «лишние», надолго, иногда даже года на три, покидая семью. Но большинство отходников оставляло семью и хозяйство лишь на ту часть года, когда нет полевых работ. В центральном районе наиболее распространенный срок отходничества был от Филиппова заговенья (14/27 ноября) до Благовещенья (25 марта/7 апреля). Срок отсчитывали по этим вехам, так как они были постоянными (не относились к передвижной части церковного календаря). В некоторых сезонных работах, например, строительных, сроки найма могли быть и другими. Отхожие промыслы были очень разными - и по видам занятий, и по своей социальной сущности. Крестьянин-отходник мог быть временным наемным рабочим на фабрике или батраком в хозяйстве зажиточного крестьянина, а мог быть и самостоятельным ремесленником, подрядчиком, горговцем. Особенно большого размаха отходничество достигло в Московской, Владимирской, Тверской, Ярославской, Костромской и Калужской губерниях. В них отход для заработков на сторону был массовым уже в последней четверти XVIII века и далее возрастал.

Для всего центрального района главным местом притяжения отходников была Москва. До реформы преобладающую часть отходников в центральном промышленном районе составляли помещичьи крестьяне. Это обстоятельство заслуживает особенного внимания при выяснении возможностей выхода интересов и реальной деятельности крепостного крестьянина за пределы своей волости. Любители порассуждать о пассивности и прикрепленности к одному месту большей части населения дореволюционной России как бы не замечают этого явления. Владимирская губерния издавна славилась мастерством плотников и каменщиков, каменотесов и штукатуров, кровельщиков и маляров. В 50-х годах XIX века из этой губернии на заработки в Москву ходили 30 тысяч плотников и 15 тысяч каменщиков. Отправлялись в Белокаменную большими артелями. Обычно главой артели (подрядчиком) становился крестьянин «позажиточнее и поизворотливее» других. Он сам подбирал из165 односельчан или жителей ближайших селений членов артели. Иные артельщики из крестьян брали в Москве крупные подряды, собирали артели по нескольку сот человек. Такие большие артели строителей делились на части, под наблюдением десятников, которые, в свою очередь, со временем выходили в подрядчики.

В числе специальностей, которыми славились владимирские крестьяне на отходе, видное место занимало своеобразное занятие офеней. Офени - торговцы мелким товаром вразноску или вразвозку. Они обслуживали преимущественно деревню и малые города. Торговали они главным образом книгами, иконами, бумагой, лубочными картинками в сочетании с шелком, иглами, серьгами, колечками и пр. Всреде офеней издавно был в ходу свой «офенский язык», на котором разносчики товара говорили между собой во время торговли. Особенно распространено было отходничество на офенский промысел в Ковровском и Вязниковском уездах Владимирской губернии. В описании, поступившем в Географическое общество в 1866 году из Вязников-ского уезда, сообщалось, что многие крестьяне из больших семей с Успенья (15/28 августа) отправляются офенями. «Отходили» обычно на одну зиму. Иные оставляли «даже молодых жен». Многие из них к 21 ноября (4 декабря) спешили попасть на Введенскую ярмарку в слободе Холуй. Вязни-ковские офени ходили с товаром в «низовые» губернии (то есть по нижней Волге), Малороссию (Украину) и Сибирь. В конце Великого поста многие из офеней возвращались по домам «с подарками семье и деньгами в оброк». После Пасхи возвращались уже все с офенского промысла и принимали участие в земледельческих работах. Офени-вязниковцы были известны и за пределами России. В источнике середины XVIII века сообщалось, что они издавна «отходили со святыми иконами в дальние страны» - в Польшу, Грецию, «в Славению, в Сербы, Болгары» и другие места. В 80-х годах XIX века офени Владимирской губернии скупали образа в Мстере и Холуе и обозами отправляли их по ярмаркам «от Восточной Сибири до Турции».

При этом в отдаленных местах они принимали заказы для следующего привоза. О масштабах торговли владимирских офеней иконами в Болгарии в последней четверти XIX века говорит такой любопытный факт. В селе Горячеве (Владимирской губернии), которое специализировалось на изготовлении разного рода экипажей, офени заказали весной 1881 года 120 телег особой конструкции, приспособленных специально для перевозки икон. Телеги предназначались для развоза палехских, холуйских и мстерских икон по Болгарии. Большую изобретательность в отхожих заработках в Москве проявили ярославские крестьяне. Они стали, в частности, инициаторами разбивки огородов на пустошах большого города. Дело в том, что Ярославская губерния имела богатый опыт в развитии огородничества. Особеннс славилось в этом отношении крестьянство Ростовского уезда. В конце XVIII - начале XIX века ростовские крестьяне имели уже немало огородов на территории Москвы и в ее окрестностях. Только по годовым паспортам из Ярославской губернии в 1853 году для огородничества ушло околс 7000 крестьян. 90 процентов из них направилось в Москву и Петербург Огородники (как и другие отходники) очень различались по характеру и размерам дохода. Одни ростовские крестьяне имели в Москве собственные огороды на купленных или арендованных землях. Другие нанимались в работники к своим односельчанам. Так, в 30-50-х годах XIX векг в Сущевской и Басманной частях Москвы, а также в Тверской-Ямской слободе были обширные огороды богатых крестьян из села Поречье Ростов ского уезда.

Они широко пользовались наймом своих земляков. Сдача участков в аренду крестьянам-огородникам приносила зна чительный доход московским владельцам земли. Если это были помещики они сдавали иногда свою московскую землю в аренду под огороды собст венным крепостным крестьянам. У С. М. Голицына, например, арендова/ большой участок его ярославский крепостной Федор Гусев. Нередко та кой166 участок арендатор, в свою очередь, сдавал мелкими частями в субаренду односельчанам. Ярославские крестьяне занимались в Москве не только огородни чеством. Нередкими среди них были также профессии разносчика, сидель ца в лавке, парикмахера, портного и особенно трактирщика. «Трактирщир не ярославец - явление странное, существо подозрительное»,- писа; И. Т. Кокорев о Москве сороковых годов прошлого века. На специализацию в отхожих промыслах целых районов или от дельных селений заметное влияние оказывало их географическое положение. Так, в Рязанской губернии, в близких от Оки селениях, главным отхожим промыслом служило бурлачество. По рекам Оке и Проне занимались также хлебной торговлей. Более зажиточные крестьяне участвовали в поставке хлеба купцам, а крестьяне победнее в качестве мелких поверенных купцов (шмыреи) скупали небольшие запасы хлеба у мелкопоместны) землевладельцев и крестьян.

Другие зарабатывали извозным промыслом связанным с хлебной торговлей: доставляли зерно на пристани. Иные работали на пристанях на набивке кулей, нагрузке и выгрузке судов. В степной части Рязанской губернии успешно развивался отхожий промысел шерстобитов. Традиции профессионального умения сложились здесь на основе местного овцеводства. Шерстобиты отправлялись на Дон, в Ставрополье, в Ростов, Новочеркасск и другие степные места. Больше всего шерстобитов было в селах Дурном, Семенске, Пронских слободах, Печерниках, Троицком, Федоровском и соседних с ним деревнях. Для битья шерсти и валянья бурок уезжали на юг на подводах. Некоторые шерстобиты оставляли родные места на год, но большинство отходничало в степных местах только после уборки хлеба и до следующей весны. В лесистых районах той же Рязанщины преобладали промыслы, связанные с деревом.

Однако конкретный вид их зависел уже от местной традиции, создавшей свои приемы, свою школу мастерства. Так, ряд сел Спасского уезда специализировался на бондарном ремесле. Крестьяне занимались им и на месте, и отправлялись по паспортам в южные, виноградарские районы России, где их мастерство пользовалось большим спросом. Основным центром бондарного промысла в Спасском уезде было село Ижевское. Ижевцы часть материала для изготовления бочек заготовляли дома. Как только вскрывалась река, грузились с этим материалом на большие лодки целыми партиями и отплывали в Казань. В Казани шла основная подготовка бочарных дощечек, после чего рязанские бондари двигались на юг. В Егорьевском уезде Рязанской губернии многие селения специализировались на выделке деревянных берд, гребней и веретен. Бердо принадлежность ткацкого станка, типа гребня. Егорьевцы сбывали берды на сельских рынках Рязанской, Владимирской и Московской губерний. Главный же сбыт их шел -в южных районах - Области ВойскаДонского и на Кавказе, а также на Урале. Туда их доставляли скупщики из егорьевских крестьян, которые из поколения в поколение специализировались на этом виде торговли. В понятиях жителей Дона и Кавказа занятие бердов-щика прочно связывалось с происхождением из егорьевцев. Товар у своих соседей скупщики-бердовщики забирали в кредит и отправлялись на подводах в степные края.

На одной подводе вывозили примерно две с половиной тысячи берд, веретен и гребней. В местах вывоза товара, в станицах и других селениях, у егорьевских крестьян были знакомые и даже приятели. Эти отношения нередко передавались по наследству. Южане с нетерпением ждали в определенные сроки далеких гостей - с их товаром, гостинцами и рассказами новостей. Уверенность в приветливом приеме, даровом содержании у знакомых, привольной пастьбе для усталых лошадей - все это подвигало егорьевских крестьян сохранять этот вид отходничества. Возвращались со значительным барышом. В образе жизни крестьян-отходников в больших городах складывались свои традиции. Этому способствовала определенная спаянность их, 167 связанная с выходом из одних и тех же мест, специализация на данном виде заработков на стороне. Например, некоторые селения Юхновско-го уезда Смоленской губернии регулярно поставляли в Москву водовозов. В Москве приехавшие на промысел смоленские крестьяне объединялись по 10, а то и 30 человек.

Совместно нанимали квартиру и хозяйку (матку), которая готовила им еду и присматривала за порядком в доме в отсутствие водовозов. Заметим попутно, что обслуживание в прошлом больших городов жителями деревень, приезжавшими туда на время и возвращающимися домой, к своим семьям, напоминает внешне тот самый «челночный» метод работы в сельской местности, о котором помышляют сейчас иные экономисты. Отчасти он и реализуется сейчас не очень-то успешно во временных «откомандированиях» или коллективных выездах горожан в поле. А тогда он шел в обратном направлении. Большинство населения страны жило в здоровых условиях сельской местности. Часть сельского населения «челночно» обеспечивала рабочей силой промышленность (практически все виды промышленности использовали труд отходников) и, если использовать современный термин сферу обслуживания: извозчики, водовозы, горничные, няни, приказчики, трактирщики, сапожники, портные и пр. К этому следует добавить, что и из помещиков многие жили и служили в городе временно, затем возвращались в свои имения.

Современники по-разному оценивали значение отходничества в крестьянской жизни. Часто отмечали дух самостоятельности, независимости у поработавших на стороне, особенно в больших городах, подчеркивали осведомленность отходников в самых разнообразных вопросах. Например, фольклорист П. И. Якушкин, немало походивший по деревням, писал в 40-х годах XIX века о Ранненбургском уезде Рязанской губернии: «Народ в уезде более, нежели в других местах, образован, причина чего ясная -многие отсюда ходят на работы в Москву, на Низ (то есть в уезды в низовьях Волги.- М. Г.), набирают уму-разуму». Но многие - в статьях, частной переписке, ответах с мест на программы Географического общества и Этнографического бюро князя Тенишева - выражали беспокойство по поводу урона нравственности, который наносил отход. Нет сомнения в том, что поездки в новые места, работа в других условиях нередко и жизнь в иной среде - все это расширяло кругозор крестьянина, обогащало его свежими впечатлениями, разнообразными знаниями. Он получал возможность непосредственно увидеть и понять многое в жизни городов или отдаленных и отличных от его родных мест сельских краев. Известное понаслышке становилось реальностью. Развивались географические и социальные понятия, шло общение с обширным кругом лиц, делившихся своими суждениями. И. С. Аксаков, проезжая в 1844 году через Тамбовскую губернию, писал своим родителям: «На дороге попался нам ямщик, который бывал в Астрахани и ездил там извозом. Он очень хвалил эту губернию, называя ее народною и веселою, потому что там всяких племен много и летом отовсюду нахлынивают мужики на рыбную ловлю.

Я удивляюсь, как русский человек отважно отправляется на дальний промысел в места, совершенно чуждые, а потом возвращается на родину, как будто ни в чем не бывало». Но достаточно очевидна и другая сторона отходничества: оставляемые надолго семьи, холостяцкий образ жизни ушедшего, иногда поверхностное заимствование городской культуры в ущерб традиционным нравственным устоям, привитым воспитанием в деревне. И. С. Аксаков в другом письме из этой же поездки напишет об астраханском отходничестве со слов ямщика соседней губернии: «Кто раз отправился в Астрахань, тот весь переиначивается, забывает все домовое и вступает в артель, состоящую из 50, 100 и более человек.

У артели все общее; подступая к городу, она вывешивает свои значки, и купечество спешит отворить им свои ворота; свой язык, свои песни и прибаутки. Семейство для такового исчезает…»168 Тем не менее крестьянская «закваска» для многих оказывалась сильнее поверхностных отрицательных влияний. Сохранению добрых традиций способствовало и то, что на отходе крестьяне, как правило, держались своих земляков - за счет артельности в работе и быте, взаимной поддержки в определенных профессиях. Если отходник действовал не в артели, а индивидуально, он все-таки обычно устраивался на жительство у односельчан, перебравшихся совсем в город, но сохранявших тесную связь со своими родственниками в деревне.

Общественное мнение крестьянской среды сохраняло здесь в определенной мере свою силу. Дорогами переселенцев и отходников, богомольцев и ходоков с прошениями, скупщиков и торговцев, ямщиков и солдат исходил и изъездил русский крестьянин великое свое Отечество. С горячим интересом слушал он у себя дома вести о том, что делается на Руси, толковал о них и спорил с односельчанами. Решал на общинном сходе, как лучше применить старый и новый закон к своим крестьянским делам. Многое знал о прошлом России, складывал о нем песни, хранил предания. Память о подвигах предков была для него такой же своей и простой, как наставления отцов о мужестве ратника. Осознавал крестьянин и свое место в жизни Отечества - долг и роль свою хлебопашца, кормильца. «Мужик - мешок есть, хлебец у него - все есть»,- говорил историку А. П. Щапову старик крестьянин с заимки Амгинской слободы в Восточной Сибири в 70-х годах прошлого века. «Хлебец его деньги, его чай-сахар. Мужик - работник, работа его капитал, его Божье назначение».

Щапов записал и высказывание другого крестьянина из Подпругинского села на эту же тему: «Мужики - не купцы, а крестьяне, работники хлебопахотные: им не капиталы копить, а вырабатывать нужные для дому, для семьи достатки, да за добрые труды быть словутными, почетными в миру, в обществе». Уважение к своему труду пахаря и осознание себя частью большой общности крестьян вообще, мужиков вообще, для которой это занятие является основным, сопровождалось нередко прямой оценкой роли этой деятельности в жизни государства, Отечества.

Это бывало, в частности, во вводной части прошений. Прежде чем приступить к изложению конкретной просьбы, крестьяне писали о значении земледельческого труда в целом. Так, крестьяне Бирюсинской волости Нижнеудинского округа писали в 1840 году в прошении, адресованном ревизору государственных имуществ: «Крестьяне по природе вселены иметь прямое занятие земледелием, хлебопашество хотя и многих неусыпных трудов и бдительного попечения требует, но самым невинным образом доставляет крестьянину-земледельцу за труды довольную награду плодородием, к сему бдительное начальство неоднократно давало поощрения и понуждения своими наставлениями, каковые и поныне в Высочайшей Воле продолжаются».