Французский язык история происхождения. Краткая справка о французском языке. Изучение истории французского языка в России

Говоря о переводческой деятельности во Франции, мы наиболее подробно рассмотрим эпоху классицизма (ХVII в.), т.к. именно Франция стала родиной этой эпохи, во времена, которой появился особый вид перевода французских переводчиков, классицистический перевод. Но прежде, чем перейти к этой теме, позвольте все же выделить основные этапы развития истории перевода французского языка. В XII - XIII вв. преобладали переводы на французский античных авторов. Кроме того, осуществлялись переводы на французский язык произведений философского и утилитарно-прикладного содержания.

К XIV в. работа по передаче античного наследия усилилась, и появились переводы на французский текстов Петрарки и Боккаччо. Особо следует отметить перевод на французский Николая Оресма: переводчик не только перевел с латинского труды Аристотеля, но и снабдил текст комментариями, что способствовало развитию научно-технической терминологии. Не меньшее значение имеют переводы на французский Рауля де Преля: "О граде Божьем" и французская версия перевода Священного Писания. Надо сказать, что многие переводы были выполнены по поручению самого короля Карла V Мудрого, который всячески поощрял развитие переводческой деятельности во Франции.

XVI столетие с новой силой возбудило интерес к переводам на французский язык. Занятие по переводу на французский становится своеобразной литературной модой. К концу века были переведены практически все тексты древнегреческих авторов. (Например, перевод на французский текста Фукцида "История", который осуществил французский переводчик Клод де Сейсселя). Но подлинную эпоху в культурной жизни французского общества составила переводческая деятельность Жака Амио. Его перевод на французский "Жизнеописаний знаменитых греков и римлян" Плутарха вызвал резонанс, далеко выходивший за узкофилологические рамки. Один из крупнейших авторов того времени Мишель Монтень пишет: "Благодаря его труду мы в настоящее время решаемся и говорить, и писать по-французски……Амио - это наш молитвенник".

В 1661 году во Франции выходит в свет латинский трактат Пьера Даниэля Юэ "О наилучшем переводе", именно его считают высшим достижением французской переводческой мысли эпохи классицизма, которая сопровождалась спорами и разногласиями, о которых мы расскажем подробнее. Согласно Юэ, наилучшим следует признать метод, при котором переводчик, во-первых, передает мысли автора, а во-вторых, самым тщательнейшим образом придерживается его слов. Особый интерес трактату Юэ придает наличие в нем раздела, посвященного научному переводу, в котором автор усматривает одну из важнейших задач цивилизации.

Наконец, мы подошли к тому временному интервалу, с которого и начинается эпоха классицизма. Под классицизмом понимают течение в европейской художественной культуре, возникшее в ХVII столетии во Франции и получившее затем распространение и в других странах. Характерной чертой такого французского перевода являлось отношение переводчика к переводимому произведению, как к материалу, который должен быть подвергнут совершенствованию, которое автор оригинала возможно и не познал. Переводчик, руководствуясь сугубо своими собственными представлениями об эстетически-должном, вносил в оригинал при переводе на французский текстов различные поправки и изменения.

Таким образом, понятие "французская манера перевода" стало синонимом неуважительного отношения переводчика к подлиннику. Принцип "угождать читателю и совершенствовать автора" применялся к писателям самых различных эпох. Признанным французским переводчиком этого времени стал П. Летурнера, который прямо заявил, что его целью при переводе на французский английского Юнги было извлечь французского Юнга из английского, который мог бы понравиться французам.

Знаменитый "Дон Кихот" тоже был видоизменен при переводе на французский, т.к. Флориан, переводчик этого романа, счел, что в некоторых эпизодах видны "черты дурного вкуса".

Теоретические проблемы перевода породили "спор древних с новыми". Зачинщиком выступил писатель Шарль Перро. Он писал, что французы, которым выпало счастье быть поданными короля-солнца (Людовика XIV), не только не уступают древним грекам и римлянам, а напротив, даже превосходят их. По мнению Перро, в переводе на французский многие произведения выглядят гораздо изящнее, нежели в оригинале. Начавшийся в ХVII веке спор продолжался и в следующем столетии.

В 1714 - 1716 годах вся читающая Франция с напряженным вниманием следила за дискуссией о принципах французского перевода поэм Гомера. Наиболее активными участниками стали два создателя французского перевода "Илиады" - Антуан Удар де ла Мотт и Анна Дасье. Удар де ла Мотт указывает: "Как переводчик я стремился к трем вещам - точности. Ясности и приятности… Я хотел, чтобы мой перевод был приятен, а для этого понадобилось подменить понятия, принятые в век Гомера…" Анна Дасье подвергла уничтожающей критике его перевод и заметила, что именно то к чему стремился переводчик, как раз и не было достигнуто: "стараясь смягчить образы Гомера и подменить мысли поэта своими, он исказил его характер и лишил поэму естественности…" В 1719 году тему спора продолжает Жан Батист Дюбо в своем сочинении "Критические размышления о поэзии и живописи". Он пишет о том, что "перевод - это эстамп, в котором от картины остались только композиция и позы фигур, да и те искажены".

XIX век, век романтизма. В течение XIX столетия наблюдается растущий интерес к иноземным произведениям, в особенности к таким, форма которых отличается от привычной французскому читателю. Появляются новые по своему типу перевода работы переводчиков - романтиков: перевод на французский "Фауста" Гете (переводчик Жераром де Нервалем), перевод "Отелло" Шекспира (переводчик Альфредом да Виньи), перевод "Потерянного рая" Джона Мильтона поэтом-романтиком Франсуа Рене Шатобриана.

Позднее во Франции начинают все громче звучать голоса, указывающие на то, что существующие переводы меньше всего с природой и индивидуально-стилистическими особенностями оригиналов, тогда как именно здесь ощущается особенно сильная нужда в таких переводах, которые смогли бы познакомить публику с шедеврами иностранной поэзии.

Середина XXв. характеризуется переводческой практикой и развитием ее теоретического базиса - переводоведения, имеющего целью теоретически непротиворечивое описание переводческого процесса.

Французский язык занимает 12 место по распространённости в мире и второе - по популярности изучения в качестве иностранного языка. По оценкам специалистов, на языке Вольтера сегодня говорят более 200 миллионов человек. Для половины этих людей французский не является родным языком. По некоторым данным, в России около 4 миллионов человек в той или иной степени владеют французским языком.

Популярность этого языка объясняется очень просто. Мало того, что французскому присущи красота, изящество и мелодичность. Он долгие десятилетия остаётся языком дипломатов и просто культурных, хорошо образованных людей. Это один из тех языков, знание которого помогает лучше говорить на своём, так как количество заимствований из французского, связанных с культурой, архитектурой, живописью, театром, танцем, кулинарией и модой, просто огромно.

Ко всем прелестям французского добавляется его вполне прикладное значение. Прежде всего, французский (помимо Франции) - один из официальных языков Бельгии, Швейцарии, Канады. Прибавьте сюда немалое население таких африканских государств, как Бенин, Буркина-Фасо, Бурунди, Габон, Гвинея, Джибути, Заир, Камерун, Конго, Кот-д Ивуар, Мали, Нигер, Руанда, Сенегал, Того, ЦАР и Чад. Кстати, африканский вариант французского имеет многочисленные фонетические и лексические особености.

Французский язык - один из 6 официальных языков ООН и 30 её специализированных учреждений по вопросам образования, науки и культуры. Французским пользуются на международных научных съездах и симпозиумах по психологии, философии, праву, медицине.

Франция - весьма привлекательная страна для получения высшего образования. Она одна из немногих европейских стран, где иностранцу продолжить образование можно на тех же правах, что и французу. Действует система льгот и грантов. Франция заинтересована в российских специалистах, там более что на территории самой России работают несколько десятков крупнейших французских фирм таких, как "Рено", "Ошан", "Бондюэль", "Данон", "Л"Ореаль", "Родиа", "Арселор", "Лессаффр", "Сосьете Женераль" и многие другие

Происхождение французского языка из латинского никогда ни у кого не вызывало сомнений. Прослежены основные этапы развития этого романского языка от поздней народной латыни к старофранцузскому и более поздним периодам, вплоть до сформирования в XVI веке того, что по праву называется французским литературным языком.

Почему французский язык является самым показательным из всех романских языков, когда возникает вопрос о происхождении новых языков этой группы? Прежде всего, потому что он ранее всех остальных романских языков (РЯ) появляется в письменных памятниках . Первым таким памятником можно считать Рейхенауские глоссы, которые принято относить к концу 8 века н.э. Далее, к 842 году относят первый достаточно большой и связный текст «Страсбургской присяги». Далее появляются все более крупные произведения («Кантилена Св. Евлалии», 882 г., «Житие Св. Алексия», 1040-50 г.г. и другие «Жития», и, наконец, эпопея «Песнь о Роланде», 1080 (?))

Во-вторых, по утверждению того же автора, причем это утверждение не вызывает, видимо, никаких споров, именно французский язык «далее всех ушел от латинской основы и более других продвинулся по пути своего самостоятельного развития» (в фонетическом отношении столь же сильно, как и в грамматическом) .

Итак, два утверждения: ранее всех других и далее всех других. Ситуация достаточно парадоксальная -- ведь для большего расхождения языков требуется более длительное время, разумеется, если условия развития двух или нескольких близких языков были сходными хотя бы в общих чертах. Казалось бы, в более ранних памятниках должны сохраняться более архаичные черты латыни.

Даже простое сопоставление этих фактов вызывает вопрос: почему? И вслед за таким вопросом возникает естественное предположение: должны были произойти какие-то существенные изменения в условиях жизни народа или народов, населявших данную территорию, для того, чтобы нарушились естественные темпы развития языка. И наиболее существенные сдвиги произошли в одном регионе огромного ареала романских языков, а именно в восточных областях Галлии (балканские языки мы сознательно здесь не рассматриваем, так как они развивались в условиях гораздо большей географической удаленности от метрополии; в развитии румынского языка и в происхождении его носителей наблюдается также ряд любопытных особенностей, которые заслуживают специального исследования и могут также пролить свет на некоторые моменты истории региона).

Попытаемся для начала в общих чертах рассмотреть, что происходило с доминирующим языком -- латынью -- в «романском» ареале Западной Европы в период, начиная приблизительно с 4 в. н.э. и до 9 в. н. э. В первую очередь, нас будет интересовать Галлия, за которой к концу описываемого периода укрепляется название Франции.

Сразу же следует уточнить, что под латинским языком подразумевается живая народная латынь, на которой говорили на всей территории Римской империи уже в первые века нашей эры. Язык этот постоянно менялся, проходил стадии развития, характерные для всех живых языков, что видно из различных памятников. Разумеется, эти памятники не могут дать всей полноты картины, так как не дают однозначного отражения живой разговорной речи, но какие-то сдвиги в системе на разных уровнях языка можно восстановить по письменным документам. Народная латынь вбирала в себя особенности наречий завоеванных территорий, различных социальных слоев населения и т. д.; помимо этих внешних факторов, фонетика и грамматика латыни также развивались по внутренним законам живых языков. Это естественное развитие привело к изменению синтетического строя исходного языка. В результате ослабления флексий (окончаний) были постепенно видоизменены или совсем утрачены формы склонений и спряжений, появились зачатки употребления указательных местоимений в качестве артикля, т.е., первоначальные признаки аналитического строя. Мы не рассматриваем причин этих изменений, так как, прежде всего, они произошли уже до интересующего нас периода, т. е. до V в. н.э. На эту тему имеется обширная литература .

Таким образом, уже примерно к IV веку н.э. народная латынь очень существенно отличалась от классических образцов, которые дошли до нас. Произошли изменения и в фонетической системе латыни, не говоря о лексике. Однако большинство специалистов не подвергает сомнению как бы тождественность латыни классической и латыни народной, как никто не стал бы отрицать тождественность человека самому себе в разном возрасте. Вторая рассматривается как продолжение и результат развития первой. Испанский, португальский и некоторые другие романские языки, особенно итальянский, также являются следствием этого естественного развития латыни. По своей структуре, особенно фонетической, они гораздо ближе друг к другу, чем французский. Это видно даже по современным формам этих языков. Но это прослеживалось еще и по древним памятникам. Переход от поздней латыни к новым языкам совершился в этом случае более плавно, хотя, конечно, плавность эта была относительной.

Из всего разнообразия романских языков только французский «протоязык» и смешанные франко-провансальские (северные) говоры подверглись столь резким изменениям на раннем этапе своего развития. Почему так?

Причины расшатывания фонетической системы народной латыни в период возникновения старофранцузского языка лингвисты видят , в изменении характера ударения: на смену мелодическому, свойственному латыни, при котором главную роль играет долгота/краткость гласных, пришло динамическое (силовое), или экспираторное, ударение, при котором ударный слог является и самым сильным и самым длинным в слове. Новое ударение, оставаясь на том месте, где оно было в латыни, изменило соотношение между ударными и безударными слогами. В результате такого ударения все предударные и особенно заударные гласные значительно ослабляются и редуцируются, часто вплоть до полного выпадения. Для французского в конечном итоге это привело к полному падению ряда заударных гласных и к закрепившемуся на последнем слоге ударению. Носителями динамического ударения, как полагают специалисты, могли быть только германцы, предположительно, франки, захватившие территорию Галлии с северо-востока (6 в. н.э.), но, возможно, и другие германские племена, нахлынувшие на эти земли в 5 веке н.э.

Сильное германское влияние проявляется и в консонантизме старофранцузского языка, например, сохранение в ФЯ германского h, которого в других РЯ, включая провансальский, не наблюдается; в современном ФЯ этот звук не проиносится, но на письме обозначается и имеет некоторое фонетическое воздействие на окружающие звуки; сюда же следует отнести большое количество придыхательных глухих и звонких согласных, типа th в английском, билабиальный звук w немецкого происхождения, превратившийся затем в сочетание gu (графика отражает этот этап) и ряд других фонетических явлений. Эти процессы привели к редукции многих согласных, а затем к их падению или вокализации во многих позициях; как следствие, на месте согласных возникают зияния, которые превращаются в дифтонги и трифтонги, впоследствии стянувшиеся в простые звуки и сохранившиеся лишь на письме). В результате этих сложных процессов, развивавшихся на протяжении веков, фонетический облик французских слов в большинстве случаев мало чем напоминает исходные латинские формы: vita > vie > mie, pira > poire (через ряд промежуточных этапов), castellu > chanteau, vitellu > veau, calidu > chaud, Augustu > aout [u], viaticu > voyage. Если добавить то, что в большинстве случаев конечные гласные, согласные и группы звуков не произносятся, что носовые согласные также перестали произноситься, «передав» признак назальности последующим гласным, что диграфы и триграфы чаще всего произносятся как один звук и т.д., то можно только удивляться, как еще французский отождествляется с другими романскими языками. Поэтому в основу французской орфографии был положен исторический принцип, доминирующий над фонетическим и даже морфологическим. Многие из французских слов, более похожих на латинскую первооснову, являются либо заимствованиями из итальянского или испанского (cf.: soudard - soldat, chevre - caprice), либо так называемыми «учеными дублетами», пришедшими в язык через научную лексику непосредственно из латыни в позднейшее время (около XVI в.), например: cause - chose, chevalier - cavalerie, journal - diurnal, nuit - nocturne, avoue - avocat, droit - direct etc. Как правило, происходя от одной латинской основы, такие дублеты не являются синонимами, выполняя в современном языке разные функции.

Таковы, в самых общих чертах, те фонетические изменения, которым подверглась народная латынь на пути первращения ее в старофранцузский. Напомним, что эти радикальные изменения произошли достаточно резко, и уже в 813 году постановлением Турского собора предписывается, чтобы священники выступали с проповедью на «романском» языке (т.е. на старофранцузском) или же на древненемецком, ибо прихожане не понимают , что им говорят. Ничего подобного мы не находим в большинстве других романских языков, по крайней мере, еще на протяжении нескольких веков. Можно было бы предположить, что такая ситуация сложилась в Галлии того периода в результате резкого падения уровня образованности и грамотности. Но этот аргумент не кажется особенно веским по следующим причинам: нашествию варваров подверглись и другие провинции Римской империи, и сам Рим, но нигде мы не наблюдаем таких резких следов этих событий в языке. С другой стороны, при франках, особенно при Карле Великом, делаются существенные попытки возродить образование, открываются школы по обучению латинскому языку и наукам (академии), процветают монастыри, в которых также ведутся работы по составлению документов и летописей на латыни и т.д. Все документы, сохранившиеся от той эпохи, написаны на поздней латыни. Следовательно, франкское произношение латинских слов в момент их прихода не было зафиксировано в письменных памятниках, а позже должно было, по естественным причинам, раствориться в местном произношении. И вдруг «прихожане не понимают латыни».

По традиционной хронологии, это произошло на протяжении примерно трех веков (начиная со вторжений германских племен на территорию Галлии). Для сравнения представим себе, что с нами говорят на русском языке примерно XVIII в., пусть даже начала века. Будем ли мы понимать эту речь? Думается, что да, хотя с тех пор в русском языке произошли очень существенные фонетические, грамматические и лексические перемены. Думается, что в основном будут понятны даже и гораздо более древние памятники.

Еще один момент. Исследователи истории ФЯ, признавая, что язык обязан своему становлению германцам-франкам и многим другим народностям германского происхождения, населявшим восточные районы Галлии, выражали и сейчас выражают все же недоумение, что эти изменения зафиксированы в памятниках лишь через, примерно, 300 лет после образования первого франкского государства при Хлодвиге (около 496 г.). И, следовательно, все фонетические явления, о которых шла речь выше и которые приписывались германскому влиянию, почему-то проявились только тогда, когда франки должны были давно ассимилироваться с романизированным населением (ведь их было не так много). Существуют, впрочем, попытки объяснить такую плохую ассимилированность франков их крайней изолированностью от галло-романского населения, впрочем, тоже немногочисленного, на востоке и северо-востоке страны. К этому вопросу мы еще вернемся.

Пока же попытаемся для сравнения проиллюстрировать это примером из современной жизни. Для тех, кто оказался в эмиграции, очевидным должен быть такой фактор: в условиях подавляющего иноязычного окружения лишь взрослые говорят на иностранном языке с акцентом разной степени «тяжести», т.к. у них уже сложился фонематический слух на базе родного языка. А дети без особых усилий начинают говорить почти без акцента (акцент тем слабее, чем меньше ребенок). Языковая ассимиляция молодежи происходит на протяжении одного поколения и даже быстрей. Более того, дети «пришельцев» начинают говорить с явным акцентом именно на своем родном языке, причем это происходит стихийно и, по-видимому, неотвратимо. В детском мозгу происходит что-то вроде вытеснения одного языка другим. У детей постарше эти языки сосуществуют, но преимущество отдается языку общения со сверстниками, а также школы (университета и т.п.). У взрослых, не стремящихся «забыть» родной язык, он занимает ведущее положение, особенно при общении в семье или с соплеменниками. Однако, он быстро пополняется варваризмами, заимствованиями и кальками, сдвигами значений, напр., в русско-американском слэнге: «попасть в трафик, в аксидент; взять хайвей», «поюзанная машина», «зачарджать», «засэйвать», «дропнуть», «брейкапнуть» (англ.), «партия» в значении «вечеринка», «енотовая шуба из ракуна» (от "racoon" - енот) и т.д. Конкретных примеров можно было бы привести множество.

Есть основания полагать, что так происходило всегда, во все века, так как связано с социально-психологическими и физиологическими факторами, универсальными для всего человечества.

Разумеется, бывают такие случаи, когда на территории распространения одного языка оказывается небольшая группа «оккупантов» - носителей другого языка, живущая в условиях искусственной изоляции и замкнутости и не имеющая, поэтому необходимости в изучении иностранного языка оккупированной страны. Очень ярким примером могут служить русские военнослужащие и их семьи в странах Варшавского договора до вывода войск, а также русские, проживавшие в республиках бывшего Советского Союза. Впрочем, даже в такой ситуации дети военнослужащих, если они только посещали школы и общались с местными детьми, в конце концов начинали хорошо говорить на соответствующем языке окружения. Однако такая ситуация не может быть долговечной, а для ее искусственного поддержания требуется огромная военная мощь за спиной у каждого представителя оккупирующей страны.

Однако эту модель нельзя признать полностью аналогичной той, какая сложилась на территории Галлии после завоеваний салических франков, из среды которых пошли первые франкские полулегендарные короли - Меровинги. Если бы они существовали в таких изолированных условиях, то так и не переняли бы никогда латыни у своих галло-романских соседей. Более того, будучи победителями, они могли бы навязать свой диалект этому населению. Однако этого, как видим, не произошло, и спустя примерно три столетия после завоевания территории и основания первого королевства династии Меровингов, мы застаем потомков франков говорящими на новом романском наречии.

Экстраполируя модель усвоения чужого языка разными поколениями, можно сделать вывод: дети и внуки франков-завоевателей и основатели новых царствующих династий должны были бы говорить на латыни без «германского» акцента, даже если бы они и не обучались в специальных школах (но они обучались образцам «высокой латыни», особенно при Карле Великом. Кстати, возникает вопрос: почему вдруг появился такой интерес к античности после «Темных веков», когда предполагался полный упадок античной культуры?). После Карла Великого не только не должно было усилиться германское влияние, но, казалось бы, оно должно было искусственно «притормозиться». Но этого не произошло, и мы видим, что при внуках Карла Великого основная масса населения уже перестала понимать народную латынь. Можно ли предположить, что такие радикальные изменения затронули и другие романизированные регионы Западной Европы? По-видимому, нет или же не в такой степени, так как нигде более мы не встречаем подобных постановлений. Особняком в этом отношении могла бы стоять Испания из-за нашествия мавров. Анализ фонетических изменений в испанском, связанных с этим периодом, был бы также очень полезен для проверки наших предположений, так как в известной степени повторяет французскую модель.

Что касается упоминания о проповедях на немецком наречии, то оно свидетельствует, скорей всего, о том, что вдоль восточной границы Франции в те времена существовала уже языковая граница между романскими и германскими языками. Об этом же достаточно красноречиво свидетельствует то, что текст «Страсбургской присяги» был написан на двух наречиях: романском (старофранцузском) и германском (рейнском диалекте). Король Карл Лысый (французский) произнес текст присяги перед германскими войсками, а Людовик Германский перед французами на понятном им наречии. После этого каждая дружина произнесла свою присягу на своем языке. Это свидетельствует о существовании в тот период водораздела между германскими и романскими наречиями. Скорей всего, он существовал и в более ранние периоды.

Настоящая работа не является специальным историческим исследованием. В то же время невозможно рассматривать развитие языка без учета конкретных исторических условий, в которых жили его носители. Поэтому попытаемся воспроизвести хотя бы схематически условия жизни того периода в интересующем нас регионе так, как они обычно излагаются в большинстве работ по данной тематике.

Вот численное соотношение состава пришлого и коренного населения Галлии на период с V в. по VIII в. Вестготы, живущие с V в. в Аквитании и переселившиеся затем за Пиренеи -- 80-100 тыс. человек. Алеманнов и негерманских племён, проникших туда во время "великого переселения народов", было еще меньше, и их постигла та же печальная участь -- покорив все и всех "огнем и мечом" и затратив на это пять лет, они также скрылись за Пиренеи.

Бургундов (V в.) было еще меньше, чем вестготов. Однако, они не убежали за Пиренеи, а создали свое государство, которое составляло долгое время конкуренцию королям Франции. "…Пребывание в этом сильно романизированном районе, где долгое время располагались римские гарнизоны и находились крупные города, не прошло для бургундов даром (? - А.И.). Немалое значение имела для бургундов (как, впрочем, и для вестготов) и самая необходимость создать власть, которая была бы способна организовать перемещение племен, их расселение на новых землях и управление обширной областью" .

При чтении этого отрывка возникает впечатление, что у бургундов был, по крайней мере, пятилетний план «расселения племен», которого, наверное, не было у вестготов и других племен. Впрочем, его, скорей всего, не было и у франков, число которых было также невелико (общее число германского населения оценивается как 25-30% от общего населения региона, всего 6-8 млн. человек). «Иначе сложилась история франков. До воцарения Хлодвига большинство их не участвовало в сколько-нибудь далеких походах. Место основания их королевства отстояло от их первоначальных поселений в дельте Рейна на какие-нибудь полтораста-двести километров. Но и этим расстоянием измерялся не столько путь перемещения франков, сколько степень расширения области, которую они занимали. Сама эта область была населена сравнительно слабо, особенно после вторжений V в. Галльские общины и редкие галло-римские рабовладельческие виллы не занимали всей территории. Ничто не мешало поэтому франкам создавать свои отдельные франкские деревни. Меньше сталкиваясь в повседневной жизни с галло-римскими порядками, франки и на новом месте продолжали жить во многом по-старому". Не вдаваясь особенно в подробности жизни "древней общины" франков, заметим только, что достаточно одного взгляда на карту римских дорог и городов этого периода, чтобы усомниться в малой населенности этой плодороднейшей и богатейшей местности (и она оставалась таковой во все времена, несмотря на все войны, ведшиеся за обладание ею). Впрочем, даже если завоевания и разрушили существовавшие торговые и культурные связи страны, то ведь им подверглись в не меньшей степени и другие регионы. Изложение истории воцарения Хлодвига ок. 496 года и образования первого государства салических франков от Гаронны до Рейна, при их «чрезвычайной изолированности» от галло-римской знати, вызывает недоумение: зачем же Хлодвиг принял католичество и «одним этим решением обеспечил себе поддержку влиятельных слоев галло-римского населения (особенно клира) и одновременно создавал осложнения для своих политических противников - вестготов и бургундов» , если это галло-римское население ничего собой в этом «малонаселенном районе» не представляло. Очень странным в то же время способом обеспечить себе поддержку клира является проводимая франками «секуляризация церковных земель» и раздача ее во владение своим подданным.

В очерке о культуре и ремеслах этого периода говорится об их полном упадке (особенно отсутствует «антропоморфная культура», присущая римлянам, несмотря на «галло-римские виллы»). Отсутствует там в то время и торговля: «торговые сделки стали редкостью: лишь изредка заезжие купцы (главным образом, фризские) привозили небольшие партии товаров, произведенных в Англии или в приморских областях . При этом, по мнению автора очерка, чрезвычайно возросла роль сельского хозяйства, особенно земледелия (там же). Зададим вопрос: как может возрастать ценность земли и значение сельского хозяйства при:

• - отсутствии ремесел (а чем обрабатывали землю, а как убирали урожай и мололи муку - первобытным способом?);
• - при отсутствии торговли (в таком случае это чисто натуральное хозяйство, которое никак бы не выдержало конкуренции с «галло-римскими виллами», пусть даже и «очень редкими»).

Это не единственные недоуменные вопросы, возникающие при чтении этой главы.

Не хотелось бы, чтобы все, приведенное выше, воспринималось как критика интерпретации авторами пособия имеющегося исторического материала. Напротив, при чтении этой главы все время создается впечатление, что автор тщетно пытается дать хоть какое-то разумное толкование материалу, каторга катастрофически недостает, несмотря на большое число работ, посвященных изучаемому периоду. Поэтому и у нас возникает искушение заподозрить следующее: по-видимому, выводы об упадке материальной культуры региона, не говоря уже о духовной (правда, наличие процветающих монастырей и епархий вроде бы противоречит этому утверждению) основаны на том, что признаков этой культуры и в самом деле очень и очень мало, а сохранившиеся сведения о ней весьма недостоверны. Возьмем, к примеру, хотя бы историю крупнейшей и могущественной Турской епархии. Вот что сообщается в Католической энциклопедии об этой епархии. Перечислив всех епископов, управлявших ею, начиная, предположительно, с 250 года н. э., автор статьи отмечает, что после Св. Григория Турского (автора «Истории Франков», написанной на латыни; 573-594 (видимо, даты его пребывания епископом - А.И.)) «история епархии два с половиной столетия остается для нас темной и запутанной, однако, изучение разнообразных епископальных каталогов позволили М-ру Дюшену несколько прояснить этот период. Ландрамнус, бывший епископом при Людовике Благочестивом, был этим князем назначен missus dominicus, или королевским наместником, в 825 году. Среди последующих епископов были: Рауль II (1086 - 1117 …» (далее перечисляются все епископы вплоть до 1896 года; перерывов в списке нет). -- The Catholic Encyclopedia, Vol.XV, 1912, online 1999, Archdiocese of Tours by Georges Goyau transcribed by Scott Anthony Hibbs (перевод мой - А.И.). Даже одного взгляда на эти даты достаточно, чтобы задуматься: а куда «провалились» все остальные столетия (между 594 и 825 годами, а затем между 825 и 1086 годами)? Можно добавить, что свидетельства самого Григория Турского не дошли до нас в подлинных документах, поэтому и этот важнейший источник информации о франках нельзя считать надежным.

Вернемся, однако, к истории французского языка и попробуем, с известной осторожностью, сформулировать ряд гипотез.

Итак, получается, что изменения латыни в сторону французского произошли чересчур быстро для «естественного развития» языка. С другой стороны, влияние германского «суперстрата» на позднюю латынь в этом регионе действует, по этой модели, как бомба замедленного действия, и некоторые фонетические изменения в новом романском языке (старофранцузском) выглядят в этом аспекте немотивированно.

На самом деле, если мысленно убрать те триста лет «скрытого периода» старофранцузского, то получится гораздо более естественная картина.

Франки сразу переняли народную латынь, но заговорили на ней с соответствующими характерными для германских языков отклонениями. Можно, конечно, предположить, что влияние германских языков всегда было ощутимым именно в этой части Галлии, но до «Страсбургской присяги» не было ни одного документа, который бы это отражал.

Таким образом, можно предположить, что два события: завоевание франками Галлии и возникновение французского языка, -- были событиями синхронными, а не растянутыми на несколько веков. Это предположение снимает ряд неувязок в истории французского языка.

Становление династий Меровингов и Каролингов происходило не на протяжении трех с лишним веков, а гораздо быстрей. Возможно искусственное удлинение династий Меровингов (Каролингов), и речь идет, фактически, об одной династии. Временного отрезка в 300 + лет, возможно, просто не было.

Нет возможности рассматривать здесь все теории возникновения романских языков. Конечно, разговорный язык на огромной территории Римской империи был с самого начала неоднородным. Впоследствии ослабление централизующей власти лишь усугубило эту неоднородность и привело к разветвлению поздней латыни не просто на разные диалекты и говоры, но на разные языки. Однако принято считать, что "romana lingua" в противовес "theutonica", упоминающиеся в памятниках VII века, следует трактовать как упоминание о латыни, а не о новом романском языке, в данном случае, французском.

Несмотря на то, что еще в III в. н.э. юридические документы, составленные на греческом или кельтском, имели законную силу , по мнению большинства ученых, влияние кельтских языков на латынь к началу указанного периода было пренебрежимо малым. Несколько большим оказался кельтский лексический слой в различных региональных говорах (патуа). И все же общее их число в латыни обеих Галлий незначительно . Содержание германизмов во французском языке составляет примерно 400 единиц.

Этот момент тоже нам кажется достаточно показательным: если кельтское влияние не могло прослеживаться в латыни дольше одного - двух веков и если в обоих случаях произошла романизация, то как могло германское влияние проявиться лишь спустя 300-400 лет после вторжения германских племен на эту территорию? И это при том, что по оценкам специалистов, доля германского элемента населения региона не превышала 25-30% (иногда называют 10%). . Не кажется убедительной теория о том, что особенности языка-субстрата, будучи подавленными общегосударственным языком, сохраняются в деревенских говорах в виде определенной тенденции, которая начинает свободно развиваться при ослаблении государственной власти. Во всяком случае, для германского влияния эта модель не подходит: изменения, о которых идет речь, касаются в основном не лексических заимствований, а особенностей артикуляции, и акцентуации, которые не могли бы существовать в виде «тенденций» столь длительное время.

Чебыкина Наталия Николаевна

Вопрос о происхождении французского языка бесспорен: он, как и все другие романские языки, развивался из латинского, точнее, из народной латыни Северной Галлии.
Временем образования французского языка, как нового языка, качественно отличного от латыни, считается IX в. К IX в. относится первый письменный памятник французского языка, известный под названием «Страсбургские клятвы» . Он датируется 842 г. О том, что в IX в. французский язык осознавался говорящими как язык отличный от латыни, говорят и некоторые исторические свидетельства: в 813 г. поместный церковный собор в городе Туре вынес решение о том, чтобы все проповеди произносились или на французском языке, или на немецком, и тем самым были понятны всем прихожанам. Пятьдесят лет спустя Карл Лысый издает распоряжение, которое предписывало всем епископам сообщать народу королевские приказы на его (т.. е. народа) языке. Это постановление свидетельствует о том, что к IX в. латинский язык был уже непонятен народу: галло-римское население говорило на новом романском языке — французском. Именно в этот период складываются новые народности — французская и немецкая. Появление же новых народностей, как известно, тесно связано с образованием языков этих народностей. Есть несколько предположений образования французского языка:
1. Процесс образования французского языка начался с момента захвата Галлии Римом и превращения ее в римскую провинцию.
2.Соотнесение этого момента со временем исчезновения туземных языков как живых языков в Галлии.
3. Связь начала формирования французского языка (как и других романских языков) с периодом падения Римской Империи и началом варварских нашествий.
Наиболее активные изменения, завершившие процесс преобразования народной латыни Северной Галлии во французский язык, произошли в V — VIII вв. Этот период обычно называется галло-романским или периодом образования французского языка.
Ускорению темпов развития народной латыни Галлии в этот период благоприятствовали определенные исторические условия: в V — VIII вв. галло-римское население в результате варварских нашествий столкнулось с различными германскими племенами. Галлия, как и другие части прежде единой Римской Империи, подверглась нападению германских племен, которые из римских федератов превратились в.завоевателей. Франки оказались самым сильным из всех германских племен, вторгнувшихся в Галлию.
Период франкского завоевания создал в Галлии своеобразные условия в языковом отношении, условия, способствовавшие интенсивному языковому развитию. Политика франкских королей, начиная с Хлодвига, создавала все условия для сотрудничества победителей франков с побежденными галло-римлянами. В отличие от других германских племен, франки свободно разрешали браки с туземным населением. Они широко привлекали ко двору и к участию в государственном управлении галло-римскую знать. Многим знатным галло-римлянам были оставлены их земельные владения.
Создаются все условия для тесных языковых контактов. В течение почти четырех веков продолжался период двуязычия — германские языки (главным образом это относится к франкскому) сосуществовали с народной латынью Галлии, т. е. языком галло-римского населения.
Длительный период двуязычия закончился победой народной латыни Галлии. Язык франков, как и других германских племен, живших на территории Галлии, постепенно исчез совсем.
Период франкского завоевания является тем периодом, когда окончательно завершается формирование французского языка на территории Галлии.

Французский язык образовался из латинского народного языка, когда территория, заселенная ещё в середине 1-го тыс. до н. э кельтскими племенами (галлами), была завоевана римлянами. Складывалась галло-римская народность, смешанному населению необходимо было общаться между собой и с населением других римских провинций, а также с центральной властью. Родные языки галлов были вытеснены общеимперским языком - латынью, но, с одной стороны, латинский язык был усвоен народом в упрощенном виде - "вульгарная латынь", а с другой стороны, кельтский и германский оказали свое влияние на формирующийся новый язык. Для всей группы романских языков, сформировавшихся на базе латыни на территории римских провинций, характерны общие исторические тенденции. В языке, легшем в основу современного французского, эти тенденции получили крайнюю степень выражения. В фонетике это редукция безударных гласных, изменение гласных под ударением, падение интервокальных и конечных согласных, упрощение групп согласных и общее сокращение длины слова. Изменения грамматической структуры языка отражают уже не только общеязыковые законы, но и характер народа. Французский ум отпечатался на языке, полученном от римлян. Освободившись от своих торжественных форм, этот легкий и гибкий язык стал вполне приспособленным к мысли, слову и действию, обрел твердо установившуюся образцовую грамматику, благодаря чему французский на много веков стал языком дипломатии и культуры. В галло-романский период было положено только начало становлению этих черт, окончательному же их формированию предшествовали многие века исторических изменений, воздействия этнических и культурно-исторических факторов.

На следующем этапе своего развития язык галло-романской народности оказался под вилянием франкского. Германские племена вестготов, бургундов, франков в 5 веке начали завоевание провинций ослабевающего Рима. К 6 веку франки подчинили всю Галлию, а также вестготов и бургундов и создали Франкское государство, превратившееся к началу 9 в. при Карле Великом в огромную империю. Германские завоевания способствовали формированию новых народностей - северофранцузской и провансальской. Север страны испытал большее германское влияние, юг остался более романизированным. Стали формироваться два диалекта - южно-французский и северно-французский. Оба диалекта развивались на базе латыни, из которой исчезли падежи, средний род и много других элементов - народное упрощение языка после уничтожения римской системы образования по сути отражало упадок, деградацию языка. Но высшие круги населения, особенно южные французы, по-прежнему продолжали пользоваться "чистой латынью". Между тем продолжалось формирование французского языка: оба диалекта активно развивались и уже к концу XI века и северные, и южные французы начали создавать собственную литературу, в XII веке французский язык обретает право на письменность. В средние века оба диалекта существовали рядом как литературные языки, но с течением времени северно-французский диалект стал вытеснять провансальский. Развитию общефранцузского разговорного и литературного языка способствовало политическое и экономическое объединение французских земель вокруг Иль-де-Франса с центром в Париже. Этническая и языковая консолидация в Северной Франции в XII-XIV вв. проходила значительно быстрее и глубже, чем в Южной Франции, и при Франциске I именно северно-французский сделался единым книжным, деловым и судебным языком. С утверждением в XVII - XVIII веках французской гегемонии в Европе Парижский королевский двор стал средоточием европейской культуры, а французский язык - языком дипломатии и аристократического общества европейских стран. Потребность в наречии, наиболее пригодном для общественных сношений, была одной из причин, сделавшей французский язык в высшей степени аналитическим, а вследствие этого точным. Философия французских просветителей, переводы французской классической литературы сыграли большую роль в распространении французского литературного языка в провинциях, где до того времени ещё стойко держались местные говоры, и в других странах. Реформы в области администрации и школьного дела способствовали стиранию областных различий и слиянию северо-французской и провансальской народностей в нацию с единым литературным языком.

Современный французский язык - это язык, на котором всего труднее плохо мыслить и хорошо писать. Француз выражает отдельными словами не только главные мысли, но и все второстепенные идеи, часто даже простые указания соотношений. Таким образом мысль развивается скорее в ее логическом порядке, нежели следует настроению говорящего. В построении своих фраз французы являются логиками и артистами; вместо того, чтобы брать все, что предлагает действительность, они выбирают наиболее правильное или прекрасное, идеализируют ее на свой манер. Отсюда до пользования и злоупотреблений абстрактной логикой и риторикой один шаг, и это - обратная сторона положительных качеств: ясности, точности, меры и изящества. Если ум народа воплощается в его языке, и если последний, в свою очередь, увековечивает ум народа; если правда, как замечает Гартманн, что "формы национального языка управляют движениями мысли", то легко понять, какое влияние должен был оказывать на французскую нацию ее язык, являющийся сам по себе целой школой.

Французский язык распространен по всей территории Франции, хотя в некоторых частях страны представлены и другие языки и диалекты, к которым относятся: баскский, эльзасский, корсиканский, бретонский, провансальский, каталанский и фламандский.

Романские языки (французский, итальянский, португальский, испанский, румынский) представляют собой группу родственных наречий, образовавшихся из латыни, принадлежащей к итальянской ветви индоевропейской языковой семьи.

На французском языке говорит около 98 миллионов человек, живущих, в основном, во Франции, Бельгии, Швейцарии, Канаде и некоторых странах Африки. Некоторые романские языки имеют не общенациональное, а региональное значение. К таким наречиям относится провансальский язык (Provencal), распространенный на юге Франции и имеющий 12 миллионов носителей. В прошлом более унифицированный как литературный язык, сейчас провансальский имеет несколько местных диалектов.

Как свидетельствуют древние рукописи, оставленные римскими поэтами и другими представителями той эпохи, в Республиканском Риме устная форма языка низших слоев общества претерпевала изменения в произношении и грамматике настолько, что сильно отличалась от письменного варианта и от речи привилегированных классов. В период римской экспансии именно этот вариант латыни, используемый так называемыми плебеями, распространялся солдатами, торговцами и переселенцами на новых, удаленных от Рима территориях.

Однако не вся Европа подверглась романскому влиянию одновременно. Сицилия и Сардиния были колонизированы в 238 году до нашей эры, в то время как Дакия - современная Румыния - не попала под римское господство до 100 года нашей эры. В новых провинциях Римской империи так называемая "простонародная латынь" (Vulgar Latin) подвергалась дальнейшим изменениям под влиянием местного населения, привносившего в нее свои речевые приемы и произношение.

Падение Римской империи в пятом веке нашей эры отделило Рим от завоеванных территорий, и отдаленные провинции стали еще больше различаться между собой, развивая свой собственный вариант устной латинской речи. В каждом регионе бывшего латинского мира, ранее объединяющая функция романских языков превратилась в рознящую.

Французский и провансальский

В галло-романской Франции произошло разделение на северную и южную части, сопровождавшееся вторжением немецкоговорящих франков - откуда и пошло название "Франция". Здесь процесс диалектизации продолжался и в Средние века, в результате чего появилось разнообразие речевых форм, таких как валлонский, южно-французский, провансальский языки. Диалект, на котором говорили жители Парижа, приобрел статус национального, вследствие политического значения столицы, и сегодня выступает в качестве образца французского языка.

Система падежей

В широко используемых романских языках наблюдалась тенденция к упрощению латинской падежной системы путем устранения различий в окончаниях слов. Например, латинское слово "porta" (дверь) имело три формы единственного числа: в именительном, звательном и творительном падежах - porta; в винительном - portam; и в родительном и дательном - portae. Современные же романские языки используют только одну форму единственного числа: французский вариант - porte, итальянский и португальский - porta, испанский - puerta. Другие отличия романских языков от латыни состоят в отсутствии среднего рода, появлении определенного артикля, более частом использовании предлогов, прямом порядке слов и образовании вспомогательных глаголов для выражения временных характеристик.

Глагольные формы

Во французском глагольные формы делают обязательным использование личных местоимений. Для сравнения: французское "je chante" (я пою) и итальянское "canto". Однако, в целом, латинские глагольные формы остались неизмененными.

В фонологии отмечается исчезновение различий между латинскими короткими и длинными гласными, озвончание интервокальных глухих согласных и, в некоторых языках, исчезновение конечной -s в слогах и словах. В языках, которым было особенно свойственно использование ударных звуков (таких как галло-романский и старофранцузский), произошло исчезновение или сокращение числа многих безударных гласных, и практически во всех романских языках - превращение некоторых ударных гласных в дифтонги. Только во французском и португальском языках гласные звуки перед носовым согласным подвергались назализации (становились носовыми). Для сравнения: французское "main" (рука), португальское "mao" и испанское и итальянское "mano".

Баскский язык

Баскский (Basque или Euskara) - язык, используемый одним миллионом людей на севере Испании и на юго-западе Франции. Хотя были попытки соотнести его с древними иберами, хамито-семитской языковой группой, и кавказцами, его истинное происхождение так и осталось загадкой.

По звучанию баскский язык напоминает испанский, с его пятью чистыми гласными и такими специфическими особенностями, как грассированное r и палатальными n и l. Несмотря на эти схожие признаки, а также наличие многочисленных заимствований из латыни, баскский сохранил свою индивидуальность на протяжении двух тысячелетий внешних контактов. Например, в нем все еще используются ударные суффиксы для различения падежей и числа, а также для образования новых слов.

Баскский - это единственный язык, оставшийся в юго-западной части Франции из использовавшихся на этой территории до римского нашествия. С 10 века он постепенно вытеснялся кастилийским испанским (литературный вариант испанского языка), а в период французского господства его использование в Испании было запрещено законом. Однако этническая обособленность басков обеспечила возрождение их языка.

Сейчас предпринимаются попытки стандартизировать орфографию баскского языка.

Креолы

Креолизированные языки являются полностью оформившимися. Они образуются из пиджина, постепенно становящегося основным языком какой-либо лингвистической общности. С расширением территории, на которой используется пиджин, часто в связи с развитием "лигва-франка", используемого для коммуникации между представителями разных языковых групп, лексика, грамматика и фонетика пиджина развиваются и становятся более сложными. Если пиджин начинает заменять коренной язык общины, он становится креолом.

Распространившиеся по всему миру креолизированные языки являются родными для 10-15 миллионов человек. Различным креолам присущи многие общие черты, например, явная простота и систематичность, которые отражают единый характер лингвистического процесса.

Большинство креолизированных языков образовались на основе европейских. Основанные на французском креолы используются на Гаити, в Маврикии, в отделенных океаном французских департаментах Гваделупе, Мартинике, Реюньоне и Гвиане, а также в Доминике и Санта-Лючии. В практически исчезающем состоянии они также существуют на некоторых Карибских островах и на юго-западе Луизианы.

Когда креол сосуществует с языком, на котором основана его лексика, происходит смешение обоих языков и, таким образом, обратный процесс декреолизации.

Большинство креолизированных языков сохраняют отпечаток своего прототипа - пиджина и по-прежнему ассоциируется с рабами и социальной неполноценностью. Эти местные наречия обычно не рассматриваются как подходящие для реализации административной, образовательной и культурной функций.